В результате проведенной в конце 2003 г. краеведческой экспедиции у деревни Голыгино (в трех километрах севернее Рахманово) было обнаружено селище. Оно расположено на поле, которое раньше распахивалось, и протянулось по второй надпойменной террасе реки Вори и ее склону. Исследования 2004 г., произведенные при помощи металлодетектора, позволяют констатировать следующее. Культурный слой составляет здесь всего 5-10 сантиметров, хотя возможно его уменьшение в результате пахоты. Найденные на территории селища монеты от Ивана III до Петра I позволяют датировать его второй половиной XV — первой четвертью XVIII в. Это же подтверждают фрагменты красноглиняной (мало), белоглиняной (преобладает) и чернолощеной (немного) керамики. Относительно небольшое количество предметов быта, наличие наконечников стрел, свинцовых пуль и подставки под кремневое ружье позволяют предположить наличие в этом месте пункта по сбору торговой пошлины. Это косвенно подтверждают нумизматические находки, среди которых большое количество монет Тверского, Новгородского и Псковского монетных дворов. Надо отметить, что для подобной «таможни» место выбрано как нельзя удачное, так как позволяет обозревать Троицкий тракт от Воздвиженского почти до Рахманово. Видимо, раньше здесь стояла изба, где и взималась пошлина, а, возможно, и вышка, с которой стрельцы наблюдали за проезжающими купцами. Бойкость этого места подтверждает также фрагмент перстня с надписью, аналог которого был ранее найден под селом Великие Луки Рязанской губернии. Скорее всего, текст надписи представляет собой первые буквы какого-либо предложения, но, несмотря на все старания специалистов, расшифровать его, к сожалению, пока не удалось. Возможен, правда, вариант, что это была какая-то специальная таможенная печать, но возможно и другое. Дело в том, что в XV-XVII веках большая часть Северо-Востока Подмосковья была во владении бояр Морозовых и их родственников по различным линиям: Тучковых, Брюховых, Салтыковых, Скрябиных, Шеиных и т.д. Один из них, Юрий Дмитриевич Шеин, по всей видимости, владел селами Митрополье, Ельдигино, Курово в Пушкинском районе. Это мнение основано на том, что документально подтверждено владение Ельдигина Шеинами в 1504 г. Из «Актов Русского государства 1505-1526 гг.» (ред. Веселовский С.Б., М., 1975) известно, что Митропольем в начале XVI в. владел его отец Дмитрий Васильевич, а самому Юрию Дмитриевичу пополам с троюродным братом, Иваном Григорьевичем Морозовым (владельцем села Звягино), в 1523 г. принадлежала мельница на реке Уче. Видимо, речь идет о Куровой мельнице, часто упоминающейся в этом районе в других документах, а посему по аналогии названий можно предположить, что Ю.Д. Шеину принадлежала территория, на которой впоследствии находилось село Курово. Это косвенно подтверждается и тем, что по писцовым книгам 1585 г. селом владели праправнуки Юрия Дмитриевича Михаил и Денис Борисовичи Шеины. Так вот, как выяснилось, Ю.Д. Шеин в 1536-1537 годах был наместником в Великих Луках, а в 1542-1544 годах — тверским дворецким. Таким образом, он мог находиться в обоих местах, где были найдены перстни. Возможно, это просто совпадение, а возможно перстень и принадлежал если не ему, то, по крайней мере, кому-то из его людей. Нельзя не отметить найденные остатки когда-то потерянного кошелька с медными копейками 1655-1663 гг. Спекшиеся от времени, они так и пролежали небольшой кучкой три с половиной сотни лет. Пришлось приложить немало усилий по их разъединению и реставрации. Напомним, что эти монеты появились в результате первой попытки ввести в обращение медную монету. До этого со времен денежной реформы Ивана Грозного на Руси чеканились только серебряные монеты: денга и полушка. Причем денга, чеканенная на северных монетных дворах, была по массе вдвое больше (естественно, приравнивалась двум московским), и на ней был изображен всадник с копьем, что предопределило ее название — копейная, копейка. На московской был изображен всадник с саблей, и она носила название сабельной или просто московки. Полушка (или четверец) была вполовину меньше московки и, соответственно, составляла четверть копейки. Чеканился, правда, еще алтын, равный трем копейкам и шести московкам (алты по тюркски «шесть»), но он крайне редок. Появление медной монеты, примерно равной по массе серебряной, привело к росту инфляции, обнищанию населению и спонтанному восстанию в Москве, получившему название «Медного бунта». Несмотря на то, что бунт был со всей жестокостью подавлен, от дальнейшего использования меди в денежном производстве пришлось отказаться почти на полвека. Только после денежной реформы Петра I в 1700 году медная монета прочно вошла в обиход. Еще одно селище находилось выше по Воре, у деревни Арханово. У местных жителей эта местность носит название Нижняя Дворина, что связано, по словам старожилов, с нахождением здесь когда-то господского дома. Монетные находки позволяют надежно датировать эту усадьбу периодом с первой четверти XVII в. до 1759 г. Следы пребывания в огне, обнаруженные на некоторых предметах, позволяет предположить гибель построек во время пожара в период с 1759 по 1766 г., так как на плане дачи генерального межевания, находящейся в совместном владении князя Михаила Михайловича Козловского и генерал майора Николая Ивановича Зиновьева, от 1767 г. (РГАДА, Ф. 1354, оп. 246, А-25с), на этом месте строений уже не указано. Однако достаточно большая мощность культурного слоя (35-40 сантиметров), наличие фрагментов красноглиняной и белоглиняной керамики, а также два найденных перстня XV в. позволяют предположить более раннее возникновение поселения на этом месте. По преданиям, передаваемым из поколения в поколение в каждой деревне, люди жили здесь еще до монголо-татарского нашествия. Видя мое недоверчивое отношение к народному фольклору, местный рассказчик в качестве подтверждения своих слов предъявил найденный им каменный топор фатьяновской эпохи. Большая часть селища, к сожалению, уничтожена карьером, из которого местные жители издревле брали песок. В результате обследования склона Михаилом Ивановым на глубине чуть ниже культурного слоя были обнаружены два разбитых керамических сосуда — один внутри другого. Они были заполнены костями и углями, а окружало их несколько керамических рыболовных грузил овальной формы с отверстием вдоль длинной оси. Сразу последовали предположения о древних капищах и жертвоприношениях. Лишь на пути домой Михаил вдруг остановился и со вздохом сказал: «Василий, мы нашли помойку!»